Он стоял среди дремучих лесов, на берегу тихого лесного озера. Город был небольшой, но очень красивый, а тем, кто там жил, он казался самым прекрасным городом на земле.
Город был счастливый: уже многие века войны и прочие бедствия обходили его стороной. Давным-давно, затерянный среди лесов, он исчез с карты королевства Каллистэ. Тайные тропинки к нему знали только его обитатели.
Однажды в этом городе в одной семье родился мальчик. Разумеется, для его родителей это событие было самым важным на свете.
Хотя мать, взглянув на ребенка, вздохнула.
- Опять мальчик! - разочарованно произнесла она. - А я так хотела родить, наконец, дочку! Видно, Небеса прогневались на меня!..
- Молчи, жена! - с притворной суровостью крикнул ошалевший от счастья отец. - Грех тебе жаловаться! Подумать только, девятый сын!.. Сосед лопнет от зависти: его жена на днях родила двенадцатую девчонку!
- О, счастливица! - вздохнула жена.
- Сосед напился и орал, что прогонит из дому и ее и всех ее дочек, - сказал муж.
- Какие же вы, мужчины, глупые! - с укоризной проговорила женщина. - Ах, я готова хоть сейчас взять себе всех бедных девочек!
- Сосед ничего нам не отдаст, - усмехнулся муж, - даже дочь. Ты же знаешь, как он ненавидит нас из-за наших сыновей!
- Ах, да я же пошутила! - устало вздохнула женщина. - Ладно, дай мне сюда моего лягушонка… Смотри-ка, если его запеленать, никто и не скажет, что это мальчик. Ладно, будет мне вместо девочки, пока не вырастет!..
Отец хотел было возразить, но мать, отдав дитя тетушкам и бабушкам, уже уснула.
На следующий день отец дал мальчику имя. Мать, прослезившись, не преминула рассказать родственницам, как она мечтала, выбирая имя для будущей дочки, а тут такое разочарование!..
Родственницы утешали ее, уверяя, что у нее обязательно будут дочери, но она только вздыхала в ответ. Впрочем, женщина не была так печальна, как хотела казаться. Ведь она все равно любила своего неудалого лягушонка.
Мать шила ему красивые чепчики и рубашечки, наряжала его, как куколку. Отец только посмеивался. Он слишком любил свою жену, чтобы отказать ей в таком невинном удовольствии.
Зато восемь старших братьев не очень-то жаловали малыша. Когда он подрос, они не захотели водиться с ним и обзывали девчонкой. Однажды мальчик прибежал к родителям в слезах.
- Они не берут меня играть! - плакал он.
Говорил он еще совсем плохо, и только мать понимала его лепет.
- Они говорят, я мамкина дочка! - жаловался малыш.
Мать огорченно вздохнула. Отец взял сына на руки.
- А во что они играли? - спросил он, желая отвлечь малютку от слез.
- В королей, - отвечал мальчик.
- Во что? - не понял отец. - В какое такое "о-о-ле"?
- В ко-ро-лей! - с досадой повторил малыш, но родители все равно ничего не поняли.
- Ладно, объяснишь, когда говорить научишься, бедняжка О-о-ле! - вздохнул отец.
- Не плачь, глупенький, О-о-ле, - подхватила мать. - Пойдем, я тебя умою!..
- Не хочу! - взвизгнул мальчик и спрятался под стол.
Больше он никогда никому и ни на кого не жаловался. Что толку жаловаться, если вместо помощи ты получаешь дурацкие прозвища? Кстати, с тех пор и родители, а следом за ними и все люди в городе стали звать мальчика О-о-ле. Потом, когда история с игрой в королей окончательно позабылась, и ударение, по законам местного языка, переместилось с последнего слога на первый, на свет появилось новое имя: Ооле. Как звали мальчика на самом деле, никто уже и не помнил.
Прошло несколько лет. Маленький мальчик подрос. Ему шел уже восьмой год, ему хотелось играть с другими мальчишками, бегать по дворам и проказничать. Но мать по-прежнему не разрешала ему уходить на соседние улицы и строго-настрого наказывала гулять только под окнами дома. Мальчик повиновался. Ооле уныло бродил по улице, глядя на свои нарядные сапожки, и держался подальше от стен, чтобы не испачкать ненароком куртку или штаны.
Мать и ее подруги умилялись, глядя на такого послушного мальчика. А ему даже и в голову не приходило сбежать из-под бдительной опеки: во-первых, он обещал слушаться маму, а во-вторых, ему больше нравилось гулять подальше от сверстников. Дети начинали дразнить его, едва завидев одного.
Но вот однажды во время одной из таких прогулок, маленький Ооле забрел в самый дальний конец улицы и услышал, как за углом кто-то тихо всхлипывает. Мальчик подумал, что не нарушит запрета, если всего лишь заглянет за угол дома - хотя это была уже соседняя улица.
Он завернул за угол и увидел девочку. Она сидела на холодной мостовой, прижавшись к стене дома, и плакала. У девочки были растрепанные волосы, босые ноги, платье ее было сшито из самого простого полотна, а поверх него красовался грубый кожаный фартук подмастерья, который был ей велик. Девочку нельзя было не узнать. Разумеется, это была Гали, младшая - двенадцатая - дочь знаменитого на весь мир мастера музыкальных инструментов.
Увидев ее, Ооле остановился в растерянности. Гали подняла голову и, взглянув на него, со злостью проговорила:
- А, это ты, Мамкина Дочка!
- А, это ты, Сынок Без Порток!
Гали заплакала еще громче, а за нею следом заревел и мальчик. Оба были уязвлены в самое больное место.
- Ну вот, сопли распустил, дурачина! - проговорила сквозь слезы Гали.- Тебе-то о чем тужить? Ты вон какой, чистенький, в сапожках…
Гали утерла нос рукавом и продолжала:
- Можешь гулять, сколько угодно… работать тебя не заставляют!.. А я… я, может, хочу с девочками поиграть, а они меня только дразнят. Везет им: у них куклы, наряды… а у меня…
Гали вытянула руку и растопырила пальчики перед носом Ооле.
- Вот, гляди, белоручка! - всхлипнула она. - С утра до ночи… в мастерской… поранюсь, а отец только тумаками и жалеет!..
Но мальчик тоже не пожалел девочку. Он с завистью глядел на ее маленькие, но уже покрытые шрамами и мозолями руки. Ах, если бы она знала, как он хотел учиться! Но его отец, знаменитый учёный и врач, считал, что младший сын, воспитанный в баловстве и неге, не будет хорошим учеником. Старшие братья прогоняли его, когда он тайком пробирался в комнату, где отец учил их составлять лекарства или читать древние книги.
Жалобы Гали казались мальчику ужасно глупыми. Но сам он жаловаться не стал: она ведь все равно не поймет. Поэтому Ооле постарался перестать реветь и утер слезы. Гали продолжала плакать.
- Как будто я виновата, что я девочка! - говорила она. - Если отец с матерью так хотели мальчика, то почему они взяли меня? Я своими ушами слыхала, что детей находят в заячьей капусте… Неужели им лень было поискать как следует?!
Ооле призадумался. Про заячью капусту он тоже слышал. Он сразу подумал про свою мать. И впрямь: если ей так хотелось иметь дочку, почему она подобрала его? Непонятно. Мальчик вздохнул.
- Если бы я только могла, я сама пошла бы в лес и принесла отцу сына!- всхлипнула Гали.
- Тебя тоже не пускают за ворота? - сочувственно спросил Ооле.
- Да стану я спрашивать, дуралей! - с насмешкой отвечала Гали. - Я уже сто раз бегала в лес без спросу… Мне, конечно, доставалось от отца, но не до смерти же!.. Я была в лесу, я разведала, где растет подходящая капуста. Но я не могу найти ребенка одна! Разве ты не знаешь, что для этого обязательно нужен муж, а у меня его нет!
Мальчик вздохнул опять. Уж если Гали без мужа не обойтись, но ему без жены и подавно. А как было бы славно найти маме дочку!.. И тут ему в голову пришла светлая мысль.
- Послушай, Гали! - воскликнул он. - А если я буду твоим мужем, а ты - моей женой?
Гали хлюпнула носом и недоверчиво взглянула на мальчика.
- Ты?.. Мужем?.. А не обкакаешься? - поинтересовалась она.
Мальчику стало так стыдно, что он чуть не ушел. У себя дома он слыхал столь грубые слова только от братьев, да и те произносили их шепотом, чтобы не услыхали мать или отец… А уж девочке и вовсе не пристало бы так говорить!..
- Для того, чтобы стать мужем и женой, - рассказывала тем временем Гали, - нужно идти на другой берег Озера. Ты хоть раз видел Озеро?.. А, что с тебя взять, трусишка!.. На том берегу растет Священная Сосна. Она такая высокая, что ее верхушка достает до самого Неба. Нужно дотронуться рукой до ствола и произнести обет верности. Священная Сосна услышит его, и ее ветки расскажут о нем Самим Небесам. Ну как, испугался?
- Нет, - соврал Ооле.
- А потом мы пойдем в лес искать дитя, - продолжала Гали, - кто знает, сколько времени это займет? Дома нас точно хватятся. Мне-то не привыкать к колотушкам, а каково тебе придется, неженка?
- Потерплю, - твердо проговорил мальчик.
Его еще ни разу в жизни не наказывали, однако он не сомневался, что это очень больно. Его старших братьев отец иногда порол розгой, и они всегда очень громко кричали.
Гали посмотрела на нового приятеля с некоторой досадой: странно, что он не испугался. Неужели, этот маменькин сынок такой же смелый, как она сама?
- Ну, тогда идем, - сказала Гали, поднимаясь и беря мальчика за руку.
И она повела его куда-то по городским улицам, которых он никогда еще не видел.
Кривые, узкие, словно колодцы, улицы были полны сумраком и прохладой, несмотря на то, что в небесах вовсю сияло жаркое летнее солнце. Мальчик шел, задрав голову кверху. Он смотрел на высокие стены домов, на башенки и шпили и на осенявшее их ослепительно синее небо.
Последняя улица вывела детей прямо к городской стене - древней и потому невысокой. Ооле вскрикнул: его взгляд потерялся в небесном просторе, сиявшем над грубой каменной кладкой.
- Небо такое большое?! - спросил он у Гали.
Но девочка только усмехнулась и потащила взволнованного спутника к городским воротам.
Ворота города запирались только ночью. Сейчас они были слегка приоткрыты: как раз настолько, чтобы сквозь них мог пройти человек. Гали пошла первая, а за ней, оглядываясь, с опаской последовал мальчик.
- А нас не поймают? - с тревогой спросил он у девочки.
- Тихо! - шепнула она, показывая на дремлющего в тени воротной арки седенького привратника.
Дети на цыпочках, затаив дыхание, прокрались мимо него и припустили во весь дух. Пробежав несколько шагов, Ооле остановился. Яркий свет ослепил его; ветер, сильный и радостный, плеснул ему в лицо. Мальчик задохнулся, изумленно распахнув глаза.
- Ах, Гали! - воскликнул он. - Как здесь красиво!..
Раскинув руки, словно надеясь взлететь, Ооле шагнул прямо в синеву летнего полудня. Волшебное царство вековых лесов раскрывалось перед ним. Почти у самых его ног сияло Озеро. Где-то там, в глубине, его вода была, наверно, темна и холодна, как ночь, а у берега прозрачные волны с тихим шорохом набегали на мокрые камушки. На дальнем берегу дремал заповедный бор. Голубые кроны сосен пели в глубине небес. Солнечный ветер был полон их тайного зова.
- Эй, ты куда?! - крикнула Гали, видя, как мальчик, словно заколдованный, побрел к озеру.
Вода, тихо прошелестев, набежала на его новые сапожки, но тут спутница сердито схватила его за руку и поволокла куда-то вдоль берега.
- Какой же ты дурной! Нам же некогда! - сердилась Гали.
Немного в стороне от Озера, на опушке леса паслось большое стадо. Коровы, козы, овцы разбрелись по зеленому лугу. Стреноженные кони паслись, неуклюже подпрыгивая. Вдоль ручья носились жеребята.
- Нам нужно взять лошадь, - сказала Гали и повела мальчика в кусты, тянувшиеся вдоль опушки леса.
Обойдя стадо и спящих пастухов, дети приблизились к лошадям. Гали тихонько свистнула. Пасшийся неподалеку серый конь поднял голову.
- Это папин Ураган, - сказала Гали.
Ураган приковылял к лесу, девочка ловко распутала ремни уздечки, сунула коню в рот удила и кинула поводья спутнику:
- Держи, а то уйдет!
Ооле взялся за поводья и посмотрел коню в глаза. Ураган нагнул шею и с любопытством обнюхал маленького человека. Мальчик робко погладил теплую морду. Конь стоял смирно. Гали развязала ему ноги и подвела Урагана к высокому пню. Ооле с уважением смотрел, как девочка, встав на пень, перебирается с него на лошадиную спину.
- Ну, что ты стоишь? - обернулась к нему Гали. - Давай, садись за мной!
Сердце мальчика екнуло от страха, но он не показал виду. Он храбро залез на высокий пень. Дальше дело пошло хуже. Ураган, почуяв свободу, нетерпеливо топтался на месте. С превеликим трудом Ооле вскарабкался на его гладкую спину. Гали не преминула сказать, что в жизни не видала такого неуклюжего увальня, как он.
- Теперь держись крепче, - велела она, натягивая поводья.
Ураган тряхнул головой и отошел от пня. У мальчика захватило дух. Теперь, глядя с высоты лошадиной спины, он понял, что земля может быть опасной… Вдруг он упадет? Вдруг Ураган сбросит его?..
Но серый конь покорно исполнял волю маленькой хозяйки. Он, похоже, был рад своим седокам. Он рад был отвезти их в свою сказку. Ооле знал, когда она начнется: вот сейчас Ураган выйдет из-под лесной сени на простор полей, и… Как замерло сердце, когда навстречу дохнул теплый, душистый ветер! Он как будто звал: давай же, лети ко мне!.. Гали что-то крикнула и толкнула коня босыми пятками. Серый всхрапнул и галопом устремился вперед.
Мальчик захлебнулся ветром, солнце ударило ему в глаза. Ему показалось, что послушный Ураган взбесился. Ооле отчаянно схватился за Гали. Он подумал, что сейчас непременно упадет. Девочка, конечно, была рада, что он, наконец, испугался.
Впрочем, боялся Ооле недолго. Мгновения летели, а он все не падал. Сквозь песню ветра и топот копыт он слышал, как Гали понукает коня. Ее голос звенел задором. Мальчик открыл зажмуренные глаза и, оглядевшись, чуть не закричал от счастья. Они летели, летели как на крыльях над цветущим разнотравьем, они купались в потоках ветра, словно птицы! Ураган яростно храпел, взрывая копытами покорную землю. Мальчик понял: это он так радуется. Могучий конь радуется свободе, ветру, своей дикой силе, сияющему простору полей…
Огибая Озеро, они ехали сначала полями, а потом - по берегу. Ураган скакал по самой кромке воды, и юных всадников обдавали прохладные брызги. Дети приближались к дальним борам, и им казалось - лес плывет к ним навстречу. На их глазах над спокойной гладью Озера вырастали стройные стволы, голубые кроны сосен закрыли полнеба… Гали отпустила поводья. Ураган перешел на шаг. Всадники молча смотрели на заповедный лес.
На опушке бора стояло исполинское дерево. У мальчика закружилась голова, когда он посмотрел на его далекую крону…
- Слезай, - шепнула Гали, - дальше нужно идти пешком…
Ооле сполз со спины Урагана и на земле почувствовал себя совсем маленьким. Священная Сосна, казалось, стала еще выше… Дети оробели. - Посмотри на меня! - взволнованно обернулась Гали. - Я хорошо выгляжу?..
- Неплохо, - успокоил ее мальчик.
- Ты наверняка врешь, противный маленький подлиза! - рассердилась Гали. - Немедленно говори правду, иначе я тебя стукну!
- Ты выглядишь как обычно, Но лучше тебе было бы умыть лицо и перестать браниться!..
Гали бросилась к Озеру. Ооле остался с Ураганом. Серый конь шумно вздохнул и потянулся к траве. Мальчик стоял и смотрел на сосны. Они пели! Позади плескалось Озеро. Ветер ласкал землю. Теплое синее Небо сияло над зеленым царством июня. Сейчас Оно услышит их клятву, сейчас они подойдут к Священной Сосне: прекрасное дерево уже ждет их. Сосна стоит, как королева в окружении своих придворных; вся земля будет слушать слова, которые скажут двое детей…
Гали тихо подошла и встала рядом с мальчиком. Ооле посмотрел на нее и улыбнулся. Девочка умылась и пригладила растрепанные волосы, но главное - с ее лица исчезла презрительная гримаса. Она посмотрела на мальчика испуганными глазами.
- Послушай, а мы ведь должны пообещать, что будем любить друг друга! - жалобно проговорила она.
- Я знаю. Я постараюсь, - кивнул Ооле.
- А я? - Гали чуть не плакала.
- Ты тоже постарайся, - сказал мальчик и взял ее за руку.
Они подошли к Сосне и приложили дрожащие ладошки к горячей серебристой коре. Ствол тихо гудел. Из трещин в коре сочилась прозрачная смола: душистые капли ярко сверкали на солнце.
- Священная Сосна плачет, - прошептала Гали.
- Почему?
- Никто не знает. Все деревья плачут. Росой плачут травы, и дождем - Небо. Земля плачет родниками - плачет и поет… Весь мир поет и плачет, а люди не слышат…
- Я слышу, - сказал Ооле.
- Я тоже…
Они долго стояли у Сосны, шепча свои клятвы. Рядом вздыхал серый конь.
- Ну, вот и все, - вздохнула Гали; она опустила руки и посмотрела в Небеса. - Идем? - обернулась она к мальчику.
… Они молча шли по тихой лесной тропинке, ведя в поводу Урагана. Они слушали лесные голоса. Они ловили лучи солнца. Иногда из травы им улыбался кустик земляники.
- Тут прошел Великий Конь с Восточных Гор, - говорила Гали. - Он приходит каждый год на заре июня. Сам он огромный, серебряный, как снег, а глаза у него алые. Он прячется в утренних туманах. Он бродит по лесам, и там, где упадут его слезы, вырастает земляника, чьи ягоды алы, как кровь, потому что Великий Конь плачет кровавыми слезами…
Тропинка привела их на поляну, где в изобилии рос зверобой. Ооле слыхал, что эта трава целебная и попросил Гали повременить: он решил нарвать зверобоя для отца.
Гали улыбнулась и растерла в ладошках несколько бутонов. Ее руки стали лиловыми. Мальчик изумленно ахнул и принялся срывать желтые цветочки: ими он раскрасил лицо себе и своей спутнице.
На поляне был родник и небольшая лужица, где вода оставалась ледяной даже в самую жару. Дети легли на животы над прозрачной лужицей, пытаясь рассмотреть свои отражения.
- Хорошо, - задумчиво вздохнул мальчик, глядя, как над темным каменистым дном слабо колышется студеная вода, - ах, как же здесь хорошо!..
Целый день дети бродили по лесу, ища заячью капусту. Капусты было много, а вот младенцев – ни одного. Они очень расстроились, когда поняли, что им придется возвращаться в город ни с чем. То есть, расстроился мальчик, а Гали еще и рассердилась. Она опять стала браниться, сказала, что все из-за него, и взяла с мальчика клятву, что он никому не расскажет, где они пропадали весь этот день. Она не любила рассказывать о своих неудачах….
… Вернувшийся домой в сумерках, Ооле был встречен бурными слезами матери и гневным взором отца. На вопрос "Где ты был?" мальчик ответил, что просто гулял один за городскими воротами.
- Прекрасно! - грозно произнес отец. - Но позволь тебя спросить: кто тебе разрешил уйти так далеко от дома?!
- Мне никто не разрешал, - признался сын.
Он и не подумал, что его честный ответ мог показаться кому-то дерзким.
- Полюбуйтесь на него! - вскричал отец (старшие братья злорадно усмехались). - Вот до чего доводит слепая женская любовь! Этот молокосос не уважает отца! Ну, постой, голубчик, сейчас ты узнаешь, что такое отцовское воспитание!..
Отец схватил сына за шиворот и поволок в классную комнату. Ах, сколько раз мальчик в мечтах представлял себе, как отец приведет его сюда и посадит за длинный стол вместе с другими братьями!.. Но теперь, оказавшись перед заветной дверью, Ооле похолодел и задрожал от страха.
Втащив сына в комнату, отец сорвал с мальчика цветной поясок и велел спустить штаны. Стиснув зубы, чтобы не разреветься, мальчик исполнил приказание. Отец толкнул его на лавку. Ооле зажмурился и приготовился к мучительной казни. Он еще раз вспомнил как ужасно вопили под розгой старшие братья… Его страх был так велик, что он не почувствовал удара: он только услыхал свист розги и…
… и открыл глаза, лежа на своей кроватке. Странно. Неужели, ему все приснилось? Ооле пошевелился и ойкнул, ощутив боль пониже спины.
- Ах, сынок, что же ты наделал! Зачем ты прогневал отца? - промолвила, утирая слезы, сидевшая у постели мать. - Зачем ты нарушил наш уговор? Зачем ушел с улицы? Зачем сбежал из города?
Мальчик только вздохнул. Как он мог ответить? Ведь он поклялся никому не рассказывать об их с Гали смелой затее… Ах, если бы он только мог во всем признаться! Возможно, отец не сердился бы, и мать простила бы его, если бы только они узнали о его благородной цели!.. Но нет: он должен сносить упреки и побои, и все из-за этой злой и грубой девчонки!..
Тут Ооле снова чуть не разревелся: он вспомнил о клятве у Священной Сосны. Ведь он поклялся любить Гали!..
- Ах, мама! - простонал мальчик. - Скажи, как любить того, кого не любишь?!
Мать горько вздохнула. Она подумала, что сын говорит так о своем отце. Конечно, ее муж обошелся с ним слишком сурово. До сих пор малыш не знал боли и унижения. И теперь, конечно, он не может любить своего мучителя. Так подумала женщина и ответила:
- Ах, сынок! Чтобы полюбить кого-то, ты обязан сначала простить его!..
- Но это так трудно! - возразил мальчик.
- Увы, это и в самом деле нелегко! - согласилась мать. - Но нужно умолять Небеса, чтобы Они даровали тебе силы… А еще, - молвила она, подумав, - ты должен помнить добро, которое сделал тебе тот человек и пытаться отплатить ему тем же!
Ооле вспомнил объятый ветром простор. Он вспомнил Озеро и скачку на Урагане, и заповедный бор, и историю про Великого Коня, и солнечную поляну, и чистый холод источника, и теплую тишину леса. Все это подарила ему Гали… Надо бы и ему подарить ей что-нибудь хорошее!..
- Медовую коврижку, - прошептал мальчик и, успокоенный, заснул.
А на следующий день он понял, что обязан Гали гораздо большим счастьем. Проснувшись, он услыхал, как отец за стеной говорил:
- Мальчишка теряет сознание от одного удара розгой! Неслыханно! И это будущий мужчина?!.. Будь я проклят, если он сегодня же не отправится вместе с братьями на урок фехтования! Там его научат мужественно переносить боль!..
Ооле подпрыгнул и чуть не завопил от радости. И, хотя на уроке фехтования ему досталось вдоволь и ударов, и насмешек, он молча смахивал слезы и, закусив губу, еще крепче стискивал рукоятку деревянного меча. Мальчик думал о том, что отец, может быть, заметит его усердие и станет учить своему ремеслу вместе с прочими братьями… но отец не спешил признать его достойным такой чести.
Чтобы сын не шатался без дела, отец отдал его в помощники пастуху. Вскоре Ооле научился ездить верхом не хуже Гали. Каждый день он тайком ездил на дальний берег озера к заповедному бору. Он подходил к Священной Сосне и обнимал смолистый ствол. Три просьбы было у мальчика. Первая - чтобы Небеса послали маме дочку. Вторая - чтобы отец взял его в ученики. Третья - чтобы… тут он горестно вздыхал. Он боялся, что третью его просьбу не в силах выполнить даже Небо.
Ну не мог он полюбить Гали! Не мог, как ни старался. Он пытался почаще вспоминать тот день, когда она впервые отвела его в лес… Но теперь он и сам мог ездить сюда сколько душе угодно! Он отдавал девочке все свои сладости, но и это не помогало. Даже наоборот. Гали привыкла, что Ооле носит ей угощение, и стала насмехаться над ним, обзывая "ухажером". Другие дети тоже начали дразниться. И прощать неблагодарную девчонку становилось все труднее…
А тем временем, первые два желания мальчика были исполнены.
Через пару лет у него появилась сестренка, еще через год - другая. А вскоре отец, видя, как ловко младший сын управляется с двумя малышками, сказал, что из него может получиться очень хорошая сиделка.
- Любой врач был бы рад иметь такого помощника, - сказал он.
- Он добрый мальчик, - вздохнула мать, - он один соглашается нянчиться с малютками. Его братья наотрез отказались делать женскую работу!..
- Готовность помочь - это прекрасное качество! - сказал отец.
С того дня Ооле больше не пас лошадей. Вместо этого он стал учиться ухаживать за больными: делать перевязки, подавать лекарства, кормить страдальцев с ложечки и развлекать их веселыми рассказами… Конечно, это было не то, о чем он мечтал. Ооле хотел стать великим ученым, как отец. Но он решил, что это невозможно. Несколько раз темными ночами он прокрадывался в классную комнату и пытался читать древние книги… но у него ничего не выходило! Наверно, отец прав, и он просто не годится в ученики!..
Тем временем его старшие братья один за другим покидали город. Они уезжали в другие города, в другие школы, чтобы там показать свои знания и добыть новые. Младший брат со слезами провожал их в дорогу. Он знал, что ему самому никогда не бывать в далеких чужих странах. Одно было отрадно: видя его слезы, братья становились добрее и, обнимая мальчика на прощанье, просили не плакать и сулили привезти ему в подарок какую-нибудь иноземную диковину.
Мальчик утирал слезы и спешил к своим больным. Рассказывая им смешные истории, он и сам помаленьку утешался. Ооле видел, что его труд не напрасен. Некоторые больные признавались, что он помог им даже больше, чем его отец!.. Ну, это они, конечно, так, по доброте своей говорили. Но мальчику было радостно принимать их благодарность. Как хорошо, что у него наконец-то появились друзья!
Так прошло несколько лет. Мальчик стал юношей и совсем свыкся со своей участью. Горожане полюбили его, а Ооле уже не обижался, когда больные ругались и кричали на него. Порой они могли и ударить… Но он понимал: это оттого, что им больно. Ему было их жаль. Он ведь и сам часто бывал болен и знал, как это неприятно.
Гали он тоже жалел. Он знал, что отец бьет ее и заставляет целыми днями торчать в мастерской. Где уж ей быть веселой и приветливой? Она по-прежнему ходила в обносках, чумазая и непричесанная. И завидовала другим девочкам. А Ооле изо всех сил старался на них не смотреть: эти девочки были тихие и скромные, они не ругались, носили чистые платьица и красиво заплетали волосы. Того и гляди они начнут ему нравиться! Тогда, пожалуй, придется бежать из города и жить где-нибудь в лесу, в землянке…
Однажды, когда им с Гали уже исполнилось по шестнадцать лет, ее отец в очередной раз покинул город. Он повез на продажу музыкальные инструменты, которые сделал он сам и его дочь. Обратно старик вернулся гордый и радостный.
- Девчонка-то моя, - говорил он, - того и гляди меня переплюнет! Из-за одной ее лютни два музыканта поругались чуть не до драки!
В тот день у Гали был праздник. Распахнув окно мастерской, девушка уселась на подоконник, свесив ноги на улицу, и запела.
- Гали, осторожно, ты можешь упасть! - крикнул ей Ооле, когда проходил мимо ее дома.
- Ты тоже можешь, - со смехом отвечала Гали, - если не будешь смотреть под ноги!
- Никогда не видел тебя такой веселой! - улыбнулся юноша. - Что случилось?
- Отец сказал, я становлюсь мастером! - отвечала Гали. - На следующий год он возьмет меня с собой в путешествие!.. Погоди, я спущусь и расскажу все по порядку…
Она выбежала на улицу - как обычно, растрепанная и босая. Но ее лицо сияло улыбкой. Она и рта не успела раскрыть, как Ооле воскликнул:
- Ах, Гали, как я рад!..
- Чему же ты, интересно, рад? - удивилась Гали.
- Но ты же сейчас совсем другая! - отвечал он. - Ты такая добрая и приветливая… Теперь я уверен, что смогу тебя полюбить!..
На Гали словно ушат холодной воды вылили. Девушка перестала улыбаться. Лицо ее снова стало мрачным.
- Это еще зачем? - спросила она.
- Но… разве ты не помнишь нашу клятву? - растерялся Ооле. - Разве ты сама не стараешься полюбить меня?..
- Тебя? Вот еще! - фыркнула Гали. - Больно ты мне нужен! Когда я поеду в путешествие, я найду себе настоящего мужа - умного и ученого!
С такими словами Гали скрылась за дверью.
В тот же день юноша смело вошел в классную комнату.
- Что случилось, сынок? - спросил отец.
- Я хочу учиться!
Отец бережно закрыл старинный том и удивленно взглянул на юношу.
- Тебе мало того, чему я уже научил тебя? - спросил знаменитый ученый.
- Мало. Я хочу стать настоящим учёным, как ты.
- Ты думаешь, тебе это под силу? - с сомнением промолвил отец.
- Я не знаю. Но я должен… обязан попытаться!..
- Если бы здесь были твои братья, - покачал головой отец, - они рассказали бы тебе, что я строгий и беспощадный учитель. И наука моя не из легких. О, я знаю, ты добрый и прилежный юноша… Но этого мало. Настоящий врач должен иметь мужество, ведь он сражается с самой смертью!..
- Если бы мои братья были здесь, - проговорил в ответ Ооле, - они сказали бы тебе, что я научился владеть мечом, как воин, хотя мне и было нелегко, ведь я…
Он смутился и опустил голову.
- Продолжай, - велел отец.
- Я по-прежнему боюсь боли, - сознался юноша.
Он подумал, что все кончено. Сейчас отец назовет его трусишкой и откажет ему… Но знаменитый учёный молчал. Когда сын, наконец, осмелился взглянуть на отца, лицо у того было растерянное. Отец смотрел на него так, словно видел впервые.
- Ну что ж, - голос ученого дрогнул, - раз ты сам боишься боли, ты не станешь нарочно причинять ее другому…
Так для Ооле началась новая жизнь. Жизнь, о которой он так давно мечтал. Она не показалась юноше суровой или тягостной. Он готов был учиться сутки напролет, и усталому отцу приходилось умолять его прекратить урок. Вскоре Ооле мог только смеяться, вспоминая, как он мучился когда-то, пытаясь самостоятельно прочесть древние книги. Теперь он читал их свободно, хотя они и были написаны по-древневедански.
В те времена настоящим ученым считался только тот, кто изучал все науки. Поэтому, кроме медицины, юноша занимался историей, географией, астрономией, арифметикой и так далее. Вместо отдыха он учился играть на лютне и виоле. Очень часто во время занятий его отец внезапно замолкал на полуслове… Ученик поднимал голову от книги и видел, что отец молча смотрит на него, и взгляд ученого выражает сожаление.
- Ах, зачем я не начал учить этого мальчика раньше! – сказал как-то раз отец своей жене. - Теперь я вижу, что он самый способный из наших сыновей… Я уверен, что, когда он выучится, он превзойдет меня!
Вне себя от радости, Ооле выбежал из дому. Ему было просто необходимо рассказать кому-нибудь о своем счастье… И - вот удача! - юноша увидел, как ему навстречу по улице спешит Гали.
- Привет! - воскликнула девушка. - Какая радость, что я тебя встретила! Мой отец ушел куда-то, а я… мне надо… я должна немедленно показать ее кому-нибудь, иначе я лопну от счастья!
Тут юноша заметил, что Гали прижимает к груди лютню.
- Я наконец закончила ее, - сказала девушка, - вот, послушай!..
Она примостилась на чьем-то крыльце и заиграла. Ооле уже немного разбирался в инструментах и понял, что Гали и в самом деле удалось сделать замечательную лютню. Она звенела нежно, как лесной ручей. Звуки падали серебристыми каплями, осыпая склоненную голову девушки брызгами волшебного дождя. Гали, охваченная восторгом, подняла лицо и улыбнулась… Сердце юноши вздрогнуло.
- Гали, ты лучше всех! - воскликнул он потрясенно.
Гали очнулась и оборвала игру.
- Какой же я был глупый, - вздохнул Ооле, - я только сейчас разглядел тебя… До сих пор я видел красоту лишь в опрятных платьях и скромных улыбках… Спору нет, те девушки, должно быть, тоже хороши, но ты…
Он запрокинул голову и вздохнул, глядя в небеса.
- Ты слышишь песни земли, - промолвил он. - ты можешь передать их звуками своей музыки… В твоей душе горит драгоценный огонь, Гали…
- Частенько он больно обжигает меня, - заметила девушка.
- Ах, я знаю! - промолвил юноша. - Чтобы пламя не жгло тебя, оно должно кого-нибудь согревать…
- Как я могу согреть кого-то, когда мне самой холодно! - сказала Гали.
- Для этого кто-то должен согреть тебя!
- Кому я нужна!.. - нахмурилась Гали.
- Мне. Я люблю тебя… и я твой муж, в конце концов.
Гали чуть не выронила лютню от изумления.
- Муж?! - воскликнула она. - Ты?.. Ах, да, вспомнила…
Девушка взглянула на юношу с печальной усмешкой.
- Хорошая шутка, - молвила она.
- Я не шучу! Я помню нашу клятву и не собираюсь нарушать ее.
- Совсем спятил! - вздохнула Гали. - Разве можно принимать всерьез то, что мы тогда творили?..
- Нужно.
- Как мы сбежали из города? Как колобродили в лесу, не зная, откуда берутся дети? - засмеялась Гали, но смех ее был невесел. - Дурень ты, Ооле, безнадежный дурень!
- Можешь браниться, Гали, - сказал юноша, - но я теперь знаю, какая ты на самом деле. Ты больше меня не обманешь…
- Да ну тебя! - Гали вскочила с крыльца и, прижав к себе лютню, бросилась прочь.
Отбежав несколько шагов, девушка оглянулась, бросив на юношу угрюмый взгляд… и тотчас где-то рядом тихо стукнуло окно.
Ооле вздрогнул и огляделся. Показалось? Наверно… он вздохнул и побрел домой. На душе отчего-то сделалось тоскливо. Какое-то зловещее предчувствие закралось в сердце.
Спустя два дня, сидя в классной комнате, Ооле услыхал какой-то шум на улице. Он не обратил на него внимания. Неожиданно в комнату вошел отец. Вид у него был необычайно суров и мрачен. Юноша посмотрел на него с удивлением.
- Закрой книгу и иди за мной, - велел отец, и сын повиновался.
Отец повел его вниз. Из родительской спальни доносился плач матери… а на улице перед домом юношу ждала негодующая толпа.
Тут были родственники и соседи и жители других улиц. Их лица выражали гнев и осуждение. При виде юноши толпа подалась вперед, но один из старейшин преградил ей путь.
- Мы должны судить преступника по закону нашего города. Ведите его на площадь.
Ооле повернулся было к отцу, чтобы спросить - что происходит, но тот вернулся в дом, громко захлопнув дверь. Несколько человек схватили жертву и повлекли за собой.
На площади уже собрался весь город. Посередине было оставлено место. Там восседали старейшины, а перед ними стояла… Гали!
- Что здесь происходит?! - вскричал Ооле, с ужасом глядя на неё.
Он с трудом узнал ее - так она была избита.
- А то ты не знаешь, распутник! - откуда ни возьмись, в середину круга выскочил отец Гали; его лицо было багровым от вина и ярости.
Музыкальный мастер размахнулся и влепил юноше пощечину.
- Негодяй! Подлец! Мерзавец! - вопил мастер, отвешивая оторопевшему Ооле новые и новые оплеухи.
Толпа кругом одобрительно шумела. Старейшины призвали народ к молчанию.
- Пусть юноша говорит первый, - молвил в наступившей тишине один из старцев.
- Что я должен сказать? - спросил подсудимый.
По толпе пробежал гул возмущения.
- Ты и твоя… - старец замялся, - словом, ты и эта девица… вы обвиняетесь в том, что запятнали свою честь преступной любовью, скрепив оный грех кощунственной клятвой…
- Что?.. Какая любовь?.. - растерялся Ооле.
- Ты должен не спрашивать, а отвечать, - произнес старец. - Признаешся ли ты в том, что вам с этой девицей случалось удаляться вдвоем в безлюдные места и там, наедине…
Ооле и Гали вскрикнули от ужаса. Они все поняли.
- О, Небеса! Нас действительно подслушивали! - прошептал юноша.
Гали закрыла лицо руками.
- Они признаются! - злорадно взревела толпа.
Гали бросила на старейшин взгляд, полный ненависти. Она повернулась к народу, и первый ряд зрителей попятился. А Гали кинулась на какого-то юношу и выхватила у него из ножен меч.
Народ ахнул.
- С дороги! - крикнула Гали.
Люди шарахнулись в стороны, и девушка, подняв меч, устремилась долой с площади.
- Гали, постой! - воскликнул Ооле, бросаясь вдогонку, но толпа снова сомкнулась, не дав ему пройти.
- Ах, так! - сказал он и обернулся к старейшинам.
- Вы, собиратели сплетен, слушайте, - проговорил он, едва сдерживая гнев. - Да, я поклялся любить эту бедную девушку. Но любви не было между нами. И много слез пролил я, пытаясь исполнить свою клятву, которую дал, когда был ребенком!
- Ребенком?.. - переспросили старцы.
…Спустя час все понявшие и раскаявшиеся горожане, обыскав весь город, прибежали к старейшинам.
- Её нигде нет! - сказали они. - Ах, бедная девочка, что она задумала?!
- Горе нам! - молвили старейшины. - Несчастная девица, должно быть, сбежала из города!
Музыкальный мастер с ужасными стонами рвал на себе волосы.
Ооле и еще несколько мужчин, оседлав самых резвых коней, поскакали на поиски.
- Она ускакала верхом! - сказал кто-то. - Смотрите, вот следы ее коня!..
- Она скакала вдоль Озера…
- А дальше?
- Следы теряются в траве!
- Нужно разделиться!
Отряд разъехался. Ооле, погоняя скакуна, летел к заповедному бору. На опушке он остановился и, спешившись, упал на колени у Священной Сосны.
- О, Небеса! - взмолился он. - Исполните мою четвертую просьбу! Помогите мне найти мою Гали!
Ооле вернулся в город заполночь. Город не спал, ожидая вестей. И он их дождался.
Один из тех, кто поехал на поиск бедной девушки, привёз ленточку из её косы, которую нашёл на дереве у трясины Дальнего болота. Все онемели от горя. Отец Гали схватился за сердце и ничком упал на мостовую.
А Ооле страшно побледнел, но не произнёс ни звука. Спрыгнув с коня, он хотел было подойти к музыкальному мастеру, но ноги его не держали. Соседи не привели, а скорее притащили бедного юношу домой. Там его уложили в постель. Отец и мать и другие родственники хлопотали над ним день и ночь, а Ооле лежал, как каменный, не шевелясь, не плача, не говоря ни слова.
Так прошла неделя. Даже отец, великий врач, ничем не смог помочь своему несчастному сыну и уже совсем отчаялся, глядя как он угасает, словно свечка. Но на восьмой день Ооле неожиданно поднялся, оделся и попросил хлеба, а потом отправился в дом музыкального мастера, который находился на грани между жизнью и смертью.
Ооле стал ухаживать за больным и в конце концов поставил своего бывшего недруга на ноги. Когда отец Гали немного пришёл в себя, юноша пошел к другим недужным. У их постелей он чувствовал себя лучше. Облегчая чужую боль, он ненадолго забывал о своей. Учёбу он бросил. Отец ласково пенял ему на то, что, имея такой талант, человеку негоже оставлять его в небрежении… но Ооле не хотел ничего слышать.
Вскоре в город начали возвращаться его старшие братья - те, которые уехали первыми. Они повзрослели, поумнели и сделались настоящими учеными. Они радостно приветствовали младшего брата и грустно качали головами, слушая рассказы отца о случившемся недавно несчастье.
Ооле был рад их приезду. Они всеми силами старались развеселить младшего брата, рассказывая о дальних странах. Они намекали, что, если он продолжит учиться, он тоже сможет побывать везде, где захочет. Ооле делал вид, что слушает. На самом деле, он просто сидел и смотрел на родные лица, потому что в тепле дружеской беседы слегка оживала его оледеневшая душа.
Свою лютню и виолу он запер в темный чулан. Вскоре отцу наскучило убеждать младшего сына продолжать учение.
- Как был он неудалый, так и остался, - сказал он, махнув рукой.
А город продолжал жить, как ни в чём не бывало. Городские сплетницы больше не смаковали печальные подробности гибели дочки музыкального мастера, да и у мужчин, собиравшихся по вечерам в городском трактире, находились другие темы для разговоров за кружечкой пива.
Но для несчастного Ооле время словно остановилось. Тот страшный вечер окутал его душу нескончаемой тьмой, и после ночи, не дающей отдохновения, не наступал рассвет.
Ооле часто покидал город и уходил к Священной сосне. Садясь у её подножия, он смотрел на озеро, на лес… Воспоминания ранили его сердце, и слёзы лились из глаз, и весь мир плакал вместе с ним. Ооле прижимался щекой к шершавому стволу сосны. Просьба у него была одна:
- Пусть там, где живёт теперь душа Гали, ей будет хорошо!...
Вот такая печальная история произошла в Лесном городе много лет назад.
Ой! А я до последнего надеялась, что все закончится хорошо... Грустно как...Но зато очень красиво! Спасибо! Блин, как все-таки грустно...
Замечательная сказка. Правда, все как в жизни. Все твои сказки очень поучительны, в самом хорошем смысле слова. Я их сохраню в файле и буду перечитывать, когда в очередной раз увязну в болоте жалости к себе ... Чтобы вспоминать, как на самом деле надо жить.
Франческа-Мария, сестра милосердия, погодь убиваццо. Это же повесть из четырёх глав, а не четыре отдельные сказки... (вообще-то это секрет, но не от тебя же))))
Ханни замурлыкала - какое же это все - таки было удовольствие... Разве что - то может быть лучше, того что бы раскрыть ароматно пахнущий пакет с кофейными зернами и окунутся в терпкие карамельные запахи кофе...
Рассказ действительно великолепный, и вдобавок очень интересный и интригующий. С нетерпением жду две оставшиеся истории.
Ведьма или ангел, птица или зверь, - вернись, я оставлю открытым окно и незапертой дверь...(с)
Морвен, мать-наместница да, очень красивая сказка. Особенно описания природы, очень живо и очень красиво! Про то, что это вроде сайда к первой истории, я почему-то подумала вначале, но к концу совсем забыла. Конец все равно неожиданный, наверно это из-за того, что и не конец вовсе. И действительно сказочно!
Neya@, следующая сказка - моя любимая из этих четырёх))) Завтра думаю выставить на обозрение. А вообще, это кусочки большущего романа. А этот Ооле был там главный прекрасный принц. Кстати, по-настояшему его зовут Ивар. Совершенно сногшибательный синеглазый брюнет, но в данной повести об этом не упоминается, это я вам по секрету.)))
Lena Eagle, давай, не останавливайся на достигнутом)))
Ведьма или ангел, птица или зверь, - вернись, я оставлю открытым окно и незапертой дверь...(с)
Морвен, мать-наместница а что мешает выложить другие части этого романа? Мы авторские права покупать не будем, просто так полюбуемся )))) А рисунок чем написан? После графики так непривычно в краске ))))
А другие части теперь не выложишь, потому что история Ооле была размазана тонким слоем по всему роману. Если из гобелена выдернуть несколько ниток, то он станет дырявый. Мне теперь всё надо переписывать. И, чес гря, я уже задумалась над этим, потому что только что немного перечитала свой охренительный трёхсотпятидесятистраничный опус... Блин, нравится мне этот Ивар. До сих пор нравится... Правда, сейчас я его более живым увидела, а не ходячим сборником нечеловеческих совершенств. А уж другие персонажи... Особенно пони Подарок и лягушка Жабита, конечно. Мама уже давно плачет: напиши да напиши)))
Neya@, угу, у меня Дженни и ещё четыре фанфика, Свет моей души, свежепридуманная история про бедного мальчика Лионеля и его беспринципную воспитательницу, а теперь ещё и С добрым утром (название этого безобразия)? Афигеть... Хорошо хоть Лучиан с Заринем пока не ломятся под мою бедную крышу...
Ведьма или ангел, птица или зверь, - вернись, я оставлю открытым окно и незапертой дверь...(с)
Морвен, мать-наместница так это ж здорово! ко мне никто не ломится ))))) Насчет приквела, раз уж ты сама проболталась, меня навело на эту мысль то, что мальчика не взяли играть в королей и его странно обретенное имя. Вечно я к делалям цепляюсь ))))) Это специально было сделано? А "С добрым утром" это про кого? Я сегодня туплю, ага )))
Neya@, канешно, это специально, только, правда, для другой цели, к данной повести отношения не имеющей... "С добрым утром" - это и есть название моего нереально громадного и, как все говорили, крайне неудобочитаемого романа. Сейчас я его сидела перечитывала и поняла, что, если удастся исправить два сюжетных поворота, то получится вполне хорошая сказка. Теперь-то, после Фениксов, я уже смогу написать её по-человечески)))
Neya@как все говорили, крайне неудобочитаемого романа - цитата из Морвен. Пока Морвен отсутствует, поясню. И вовсе это не все говорили, а только лишь в одном издательстве, куда она отправила свое творение. Широкая общественность о нем и не знала. Не было в те времена дневника, да и интернет не использовали так широко. Надо сказать, что после такого отзыва Морвен как-то надолго остыла к своей сказке, только я время от времени канючила о возвращении к любимым героям. Похоже сейчас наступил некий новый этап, видимо, все должно вылежаться, будем надеяться.
Ведьма или ангел, птица или зверь, - вернись, я оставлю открытым окно и незапертой дверь...(с)
мамафанат, мать-благочинная вот-вот, мнение одного -это еще не мнение большинства. А сказка шикарная, надо довести до ума и публиковать. Хотя бы тут. Но лучше конечно, как положено. будем надеяться уже ))))
-
-
08.06.2010 в 19:14Он стоял среди дремучих лесов, на берегу тихого лесного озера. Город был небольшой, но очень красивый, а тем, кто там жил, он казался самым прекрасным городом на земле.
Город был счастливый: уже многие века войны и прочие бедствия обходили его стороной. Давным-давно, затерянный среди лесов, он исчез с карты королевства Каллистэ. Тайные тропинки к нему знали только его обитатели.
Однажды в этом городе в одной семье родился мальчик. Разумеется, для его родителей это событие было самым важным на свете.
Хотя мать, взглянув на ребенка, вздохнула.
- Опять мальчик! - разочарованно произнесла она. - А я так хотела родить, наконец, дочку! Видно, Небеса прогневались на меня!..
- Молчи, жена! - с притворной суровостью крикнул ошалевший от счастья отец. - Грех тебе жаловаться! Подумать только, девятый сын!.. Сосед лопнет от зависти: его жена на днях родила двенадцатую девчонку!
- О, счастливица! - вздохнула жена.
- Сосед напился и орал, что прогонит из дому и ее и всех ее дочек, - сказал муж.
- Какие же вы, мужчины, глупые! - с укоризной проговорила женщина. - Ах, я готова хоть сейчас взять себе всех бедных девочек!
- Сосед ничего нам не отдаст, - усмехнулся муж, - даже дочь. Ты же знаешь, как он ненавидит нас из-за наших сыновей!
- Ах, да я же пошутила! - устало вздохнула женщина. - Ладно, дай мне сюда моего лягушонка… Смотри-ка, если его запеленать, никто и не скажет, что это мальчик. Ладно, будет мне вместо девочки, пока не вырастет!..
Отец хотел было возразить, но мать, отдав дитя тетушкам и бабушкам, уже уснула.
На следующий день отец дал мальчику имя. Мать, прослезившись, не преминула рассказать родственницам, как она мечтала, выбирая имя для будущей дочки, а тут такое разочарование!..
Родственницы утешали ее, уверяя, что у нее обязательно будут дочери, но она только вздыхала в ответ. Впрочем, женщина не была так печальна, как хотела казаться. Ведь она все равно любила своего неудалого лягушонка.
Мать шила ему красивые чепчики и рубашечки, наряжала его, как куколку. Отец только посмеивался. Он слишком любил свою жену, чтобы отказать ей в таком невинном удовольствии.
Зато восемь старших братьев не очень-то жаловали малыша. Когда он подрос, они не захотели водиться с ним и обзывали девчонкой. Однажды мальчик прибежал к родителям в слезах.
- Они не берут меня играть! - плакал он.
Говорил он еще совсем плохо, и только мать понимала его лепет.
- Они говорят, я мамкина дочка! - жаловался малыш.
Мать огорченно вздохнула. Отец взял сына на руки.
- А во что они играли? - спросил он, желая отвлечь малютку от слез.
- В королей, - отвечал мальчик.
- Во что? - не понял отец. - В какое такое "о-о-ле"?
- В ко-ро-лей! - с досадой повторил малыш, но родители все равно ничего не поняли.
- Ладно, объяснишь, когда говорить научишься, бедняжка О-о-ле! - вздохнул отец.
- Не плачь, глупенький, О-о-ле, - подхватила мать. - Пойдем, я тебя умою!..
- Не хочу! - взвизгнул мальчик и спрятался под стол.
Больше он никогда никому и ни на кого не жаловался. Что толку жаловаться, если вместо помощи ты получаешь дурацкие прозвища? Кстати, с тех пор и родители, а следом за ними и все люди в городе стали звать мальчика О-о-ле. Потом, когда история с игрой в королей окончательно позабылась, и ударение, по законам местного языка, переместилось с последнего слога на первый, на свет появилось новое имя: Ооле. Как звали мальчика на самом деле, никто уже и не помнил.
…………………………………………………………………………………….
-
-
08.06.2010 в 19:15Прошло несколько лет. Маленький мальчик подрос. Ему шел уже восьмой год, ему хотелось играть с другими мальчишками, бегать по дворам и проказничать. Но мать по-прежнему не разрешала ему уходить на соседние улицы и строго-настрого наказывала гулять только под окнами дома. Мальчик повиновался. Ооле уныло бродил по улице, глядя на свои нарядные сапожки, и держался подальше от стен, чтобы не испачкать ненароком куртку или штаны.
Мать и ее подруги умилялись, глядя на такого послушного мальчика. А ему даже и в голову не приходило сбежать из-под бдительной опеки: во-первых, он обещал слушаться маму, а во-вторых, ему больше нравилось гулять подальше от сверстников. Дети начинали дразнить его, едва завидев одного.
Но вот однажды во время одной из таких прогулок, маленький Ооле забрел в самый дальний конец улицы и услышал, как за углом кто-то тихо всхлипывает. Мальчик подумал, что не нарушит запрета, если всего лишь заглянет за угол дома - хотя это была уже соседняя улица.
Он завернул за угол и увидел девочку. Она сидела на холодной мостовой, прижавшись к стене дома, и плакала. У девочки были растрепанные волосы, босые ноги, платье ее было сшито из самого простого полотна, а поверх него красовался грубый кожаный фартук подмастерья, который был ей велик. Девочку нельзя было не узнать. Разумеется, это была Гали, младшая - двенадцатая - дочь знаменитого на весь мир мастера музыкальных инструментов.
Увидев ее, Ооле остановился в растерянности. Гали подняла голову и, взглянув на него, со злостью проговорила:
- А, это ты, Мамкина Дочка!
- А, это ты, Сынок Без Порток!
Гали заплакала еще громче, а за нею следом заревел и мальчик. Оба были уязвлены в самое больное место.
- Ну вот, сопли распустил, дурачина! - проговорила сквозь слезы Гали.- Тебе-то о чем тужить? Ты вон какой, чистенький, в сапожках…
Гали утерла нос рукавом и продолжала:
- Можешь гулять, сколько угодно… работать тебя не заставляют!.. А я… я, может, хочу с девочками поиграть, а они меня только дразнят. Везет им: у них куклы, наряды… а у меня…
Гали вытянула руку и растопырила пальчики перед носом Ооле.
- Вот, гляди, белоручка! - всхлипнула она. - С утра до ночи… в мастерской… поранюсь, а отец только тумаками и жалеет!..
Но мальчик тоже не пожалел девочку. Он с завистью глядел на ее маленькие, но уже покрытые шрамами и мозолями руки. Ах, если бы она знала, как он хотел учиться! Но его отец, знаменитый учёный и врач, считал, что младший сын, воспитанный в баловстве и неге, не будет хорошим учеником. Старшие братья прогоняли его, когда он тайком пробирался в комнату, где отец учил их составлять лекарства или читать древние книги.
Жалобы Гали казались мальчику ужасно глупыми. Но сам он жаловаться не стал: она ведь все равно не поймет. Поэтому Ооле постарался перестать реветь и утер слезы. Гали продолжала плакать.
- Как будто я виновата, что я девочка! - говорила она. - Если отец с матерью так хотели мальчика, то почему они взяли меня? Я своими ушами слыхала, что детей находят в заячьей капусте… Неужели им лень было поискать как следует?!
Ооле призадумался. Про заячью капусту он тоже слышал. Он сразу подумал про свою мать. И впрямь: если ей так хотелось иметь дочку, почему она подобрала его? Непонятно. Мальчик вздохнул.
- Если бы я только могла, я сама пошла бы в лес и принесла отцу сына!- всхлипнула Гали.
- Тебя тоже не пускают за ворота? - сочувственно спросил Ооле.
- Да стану я спрашивать, дуралей! - с насмешкой отвечала Гали. - Я уже сто раз бегала в лес без спросу… Мне, конечно, доставалось от отца, но не до смерти же!.. Я была в лесу, я разведала, где растет подходящая капуста. Но я не могу найти ребенка одна! Разве ты не знаешь, что для этого обязательно нужен муж, а у меня его нет!
Мальчик вздохнул опять. Уж если Гали без мужа не обойтись, но ему без жены и подавно. А как было бы славно найти маме дочку!.. И тут ему в голову пришла светлая мысль.
- Послушай, Гали! - воскликнул он. - А если я буду твоим мужем, а ты - моей женой?
Гали хлюпнула носом и недоверчиво взглянула на мальчика.
- Ты?.. Мужем?.. А не обкакаешься? - поинтересовалась она.
Мальчику стало так стыдно, что он чуть не ушел. У себя дома он слыхал столь грубые слова только от братьев, да и те произносили их шепотом, чтобы не услыхали мать или отец… А уж девочке и вовсе не пристало бы так говорить!..
- Для того, чтобы стать мужем и женой, - рассказывала тем временем Гали, - нужно идти на другой берег Озера. Ты хоть раз видел Озеро?.. А, что с тебя взять, трусишка!.. На том берегу растет Священная Сосна. Она такая высокая, что ее верхушка достает до самого Неба. Нужно дотронуться рукой до ствола и произнести обет верности. Священная Сосна услышит его, и ее ветки расскажут о нем Самим Небесам. Ну как, испугался?
- Нет, - соврал Ооле.
- А потом мы пойдем в лес искать дитя, - продолжала Гали, - кто знает, сколько времени это займет? Дома нас точно хватятся. Мне-то не привыкать к колотушкам, а каково тебе придется, неженка?
- Потерплю, - твердо проговорил мальчик.
Его еще ни разу в жизни не наказывали, однако он не сомневался, что это очень больно. Его старших братьев отец иногда порол розгой, и они всегда очень громко кричали.
Гали посмотрела на нового приятеля с некоторой досадой: странно, что он не испугался. Неужели, этот маменькин сынок такой же смелый, как она сама?
- Ну, тогда идем, - сказала Гали, поднимаясь и беря мальчика за руку.
И она повела его куда-то по городским улицам, которых он никогда еще не видел.
Кривые, узкие, словно колодцы, улицы были полны сумраком и прохладой, несмотря на то, что в небесах вовсю сияло жаркое летнее солнце. Мальчик шел, задрав голову кверху. Он смотрел на высокие стены домов, на башенки и шпили и на осенявшее их ослепительно синее небо.
Последняя улица вывела детей прямо к городской стене - древней и потому невысокой. Ооле вскрикнул: его взгляд потерялся в небесном просторе, сиявшем над грубой каменной кладкой.
- Небо такое большое?! - спросил он у Гали.
Но девочка только усмехнулась и потащила взволнованного спутника к городским воротам.
Ворота города запирались только ночью. Сейчас они были слегка приоткрыты: как раз настолько, чтобы сквозь них мог пройти человек. Гали пошла первая, а за ней, оглядываясь, с опаской последовал мальчик.
- А нас не поймают? - с тревогой спросил он у девочки.
- Тихо! - шепнула она, показывая на дремлющего в тени воротной арки седенького привратника.
Дети на цыпочках, затаив дыхание, прокрались мимо него и припустили во весь дух. Пробежав несколько шагов, Ооле остановился. Яркий свет ослепил его; ветер, сильный и радостный, плеснул ему в лицо. Мальчик задохнулся, изумленно распахнув глаза.
- Ах, Гали! - воскликнул он. - Как здесь красиво!..
Раскинув руки, словно надеясь взлететь, Ооле шагнул прямо в синеву летнего полудня. Волшебное царство вековых лесов раскрывалось перед ним. Почти у самых его ног сияло Озеро. Где-то там, в глубине, его вода была, наверно, темна и холодна, как ночь, а у берега прозрачные волны с тихим шорохом набегали на мокрые камушки. На дальнем берегу дремал заповедный бор. Голубые кроны сосен пели в глубине небес. Солнечный ветер был полон их тайного зова.
- Эй, ты куда?! - крикнула Гали, видя, как мальчик, словно заколдованный, побрел к озеру.
Вода, тихо прошелестев, набежала на его новые сапожки, но тут спутница сердито схватила его за руку и поволокла куда-то вдоль берега.
- Какой же ты дурной! Нам же некогда! - сердилась Гали.
Немного в стороне от Озера, на опушке леса паслось большое стадо. Коровы, козы, овцы разбрелись по зеленому лугу. Стреноженные кони паслись, неуклюже подпрыгивая. Вдоль ручья носились жеребята.
- Нам нужно взять лошадь, - сказала Гали и повела мальчика в кусты, тянувшиеся вдоль опушки леса.
Обойдя стадо и спящих пастухов, дети приблизились к лошадям. Гали тихонько свистнула. Пасшийся неподалеку серый конь поднял голову.
- Это папин Ураган, - сказала Гали.
Ураган приковылял к лесу, девочка ловко распутала ремни уздечки, сунула коню в рот удила и кинула поводья спутнику:
- Держи, а то уйдет!
Ооле взялся за поводья и посмотрел коню в глаза. Ураган нагнул шею и с любопытством обнюхал маленького человека. Мальчик робко погладил теплую морду. Конь стоял смирно. Гали развязала ему ноги и подвела Урагана к высокому пню. Ооле с уважением смотрел, как девочка, встав на пень, перебирается с него на лошадиную спину.
- Ну, что ты стоишь? - обернулась к нему Гали. - Давай, садись за мной!
Сердце мальчика екнуло от страха, но он не показал виду. Он храбро залез на высокий пень. Дальше дело пошло хуже. Ураган, почуяв свободу, нетерпеливо топтался на месте. С превеликим трудом Ооле вскарабкался на его гладкую спину. Гали не преминула сказать, что в жизни не видала такого неуклюжего увальня, как он.
- Теперь держись крепче, - велела она, натягивая поводья.
-
-
08.06.2010 в 19:16Но серый конь покорно исполнял волю маленькой хозяйки. Он, похоже, был рад своим седокам. Он рад был отвезти их в свою сказку. Ооле знал, когда она начнется: вот сейчас Ураган выйдет из-под лесной сени на простор полей, и… Как замерло сердце, когда навстречу дохнул теплый, душистый ветер! Он как будто звал: давай же, лети ко мне!.. Гали что-то крикнула и толкнула коня босыми пятками. Серый всхрапнул и галопом устремился вперед.
Мальчик захлебнулся ветром, солнце ударило ему в глаза. Ему показалось, что послушный Ураган взбесился. Ооле отчаянно схватился за Гали. Он подумал, что сейчас непременно упадет. Девочка, конечно, была рада, что он, наконец, испугался.
Впрочем, боялся Ооле недолго. Мгновения летели, а он все не падал. Сквозь песню ветра и топот копыт он слышал, как Гали понукает коня. Ее голос звенел задором. Мальчик открыл зажмуренные глаза и, оглядевшись, чуть не закричал от счастья. Они летели, летели как на крыльях над цветущим разнотравьем, они купались в потоках ветра, словно птицы! Ураган яростно храпел, взрывая копытами покорную землю. Мальчик понял: это он так радуется. Могучий конь радуется свободе, ветру, своей дикой силе, сияющему простору полей…
Огибая Озеро, они ехали сначала полями, а потом - по берегу. Ураган скакал по самой кромке воды, и юных всадников обдавали прохладные брызги. Дети приближались к дальним борам, и им казалось - лес плывет к ним навстречу. На их глазах над спокойной гладью Озера вырастали стройные стволы, голубые кроны сосен закрыли полнеба… Гали отпустила поводья. Ураган перешел на шаг. Всадники молча смотрели на заповедный лес.
- Вон там, видишь? - шепотом проговорила Гали. - Это Священная Сосна!..
На опушке бора стояло исполинское дерево. У мальчика закружилась голова, когда он посмотрел на его далекую крону…
- Слезай, - шепнула Гали, - дальше нужно идти пешком…
Ооле сполз со спины Урагана и на земле почувствовал себя совсем маленьким. Священная Сосна, казалось, стала еще выше… Дети оробели.
- Посмотри на меня! - взволнованно обернулась Гали. - Я хорошо выгляжу?..
- Неплохо, - успокоил ее мальчик.
- Ты наверняка врешь, противный маленький подлиза! - рассердилась Гали. - Немедленно говори правду, иначе я тебя стукну!
- Ты выглядишь как обычно, Но лучше тебе было бы умыть лицо и перестать браниться!..
Гали бросилась к Озеру. Ооле остался с Ураганом. Серый конь шумно вздохнул и потянулся к траве. Мальчик стоял и смотрел на сосны. Они пели! Позади плескалось Озеро. Ветер ласкал землю. Теплое синее Небо сияло над зеленым царством июня. Сейчас Оно услышит их клятву, сейчас они подойдут к Священной Сосне: прекрасное дерево уже ждет их. Сосна стоит, как королева в окружении своих придворных; вся земля будет слушать слова, которые скажут двое детей…
Гали тихо подошла и встала рядом с мальчиком. Ооле посмотрел на нее и улыбнулся. Девочка умылась и пригладила растрепанные волосы, но главное - с ее лица исчезла презрительная гримаса. Она посмотрела на мальчика испуганными глазами.
- Послушай, а мы ведь должны пообещать, что будем любить друг друга! - жалобно проговорила она.
- Я знаю. Я постараюсь, - кивнул Ооле.
- А я? - Гали чуть не плакала.
- Ты тоже постарайся, - сказал мальчик и взял ее за руку.
Они подошли к Сосне и приложили дрожащие ладошки к горячей серебристой коре. Ствол тихо гудел. Из трещин в коре сочилась прозрачная смола: душистые капли ярко сверкали на солнце.
- Священная Сосна плачет, - прошептала Гали.
- Почему?
- Никто не знает. Все деревья плачут. Росой плачут травы, и дождем - Небо. Земля плачет родниками - плачет и поет… Весь мир поет и плачет, а люди не слышат…
- Я слышу, - сказал Ооле.
- Я тоже…
Они долго стояли у Сосны, шепча свои клятвы. Рядом вздыхал серый конь.
- Ну, вот и все, - вздохнула Гали; она опустила руки и посмотрела в Небеса. - Идем? - обернулась она к мальчику.
… Они молча шли по тихой лесной тропинке, ведя в поводу Урагана. Они слушали лесные голоса. Они ловили лучи солнца. Иногда из травы им улыбался кустик земляники.
- Тут прошел Великий Конь с Восточных Гор, - говорила Гали. - Он приходит каждый год на заре июня. Сам он огромный, серебряный, как снег, а глаза у него алые. Он прячется в утренних туманах. Он бродит по лесам, и там, где упадут его слезы, вырастает земляника, чьи ягоды алы, как кровь, потому что Великий Конь плачет кровавыми слезами…
- Почему? – Спрашивал Ооле, срывая яркие сладкие ягодки.
- У него нет всадника, - молвила Гали.
Тропинка привела их на поляну, где в изобилии рос зверобой. Ооле слыхал, что эта трава целебная и попросил Гали повременить: он решил нарвать зверобоя для отца.
Гали улыбнулась и растерла в ладошках несколько бутонов. Ее руки стали лиловыми. Мальчик изумленно ахнул и принялся срывать желтые цветочки: ими он раскрасил лицо себе и своей спутнице.
На поляне был родник и небольшая лужица, где вода оставалась ледяной даже в самую жару. Дети легли на животы над прозрачной лужицей, пытаясь рассмотреть свои отражения.
- Хорошо, - задумчиво вздохнул мальчик, глядя, как над темным каменистым дном слабо колышется студеная вода, - ах, как же здесь хорошо!..
Целый день дети бродили по лесу, ища заячью капусту. Капусты было много, а вот младенцев – ни одного. Они очень расстроились, когда поняли, что им придется возвращаться в город ни с чем. То есть, расстроился мальчик, а Гали еще и рассердилась. Она опять стала браниться, сказала, что все из-за него, и взяла с мальчика клятву, что он никому не расскажет, где они пропадали весь этот день. Она не любила рассказывать о своих неудачах….
-
-
08.06.2010 в 19:17- Прекрасно! - грозно произнес отец. - Но позволь тебя спросить: кто тебе разрешил уйти так далеко от дома?!
- Мне никто не разрешал, - признался сын.
Он и не подумал, что его честный ответ мог показаться кому-то дерзким.
- Полюбуйтесь на него! - вскричал отец (старшие братья злорадно усмехались). - Вот до чего доводит слепая женская любовь! Этот молокосос не уважает отца! Ну, постой, голубчик, сейчас ты узнаешь, что такое отцовское воспитание!..
Отец схватил сына за шиворот и поволок в классную комнату. Ах, сколько раз мальчик в мечтах представлял себе, как отец приведет его сюда и посадит за длинный стол вместе с другими братьями!.. Но теперь, оказавшись перед заветной дверью, Ооле похолодел и задрожал от страха.
Втащив сына в комнату, отец сорвал с мальчика цветной поясок и велел спустить штаны. Стиснув зубы, чтобы не разреветься, мальчик исполнил приказание. Отец толкнул его на лавку. Ооле зажмурился и приготовился к мучительной казни. Он еще раз вспомнил как ужасно вопили под розгой старшие братья… Его страх был так велик, что он не почувствовал удара: он только услыхал свист розги и…
… и открыл глаза, лежа на своей кроватке. Странно. Неужели, ему все приснилось? Ооле пошевелился и ойкнул, ощутив боль пониже спины.
- Ах, сынок, что же ты наделал! Зачем ты прогневал отца? - промолвила, утирая слезы, сидевшая у постели мать. - Зачем ты нарушил наш уговор? Зачем ушел с улицы? Зачем сбежал из города?
Мальчик только вздохнул. Как он мог ответить? Ведь он поклялся никому не рассказывать об их с Гали смелой затее… Ах, если бы он только мог во всем признаться! Возможно, отец не сердился бы, и мать простила бы его, если бы только они узнали о его благородной цели!.. Но нет: он должен сносить упреки и побои, и все из-за этой злой и грубой девчонки!..
Тут Ооле снова чуть не разревелся: он вспомнил о клятве у Священной Сосны. Ведь он поклялся любить Гали!..
- Ах, мама! - простонал мальчик. - Скажи, как любить того, кого не любишь?!
Мать горько вздохнула. Она подумала, что сын говорит так о своем отце. Конечно, ее муж обошелся с ним слишком сурово. До сих пор малыш не знал боли и унижения. И теперь, конечно, он не может любить своего мучителя. Так подумала женщина и ответила:
- Ах, сынок! Чтобы полюбить кого-то, ты обязан сначала простить его!..
- Но это так трудно! - возразил мальчик.
- Увы, это и в самом деле нелегко! - согласилась мать. - Но нужно умолять Небеса, чтобы Они даровали тебе силы… А еще, - молвила она, подумав, - ты должен помнить добро, которое сделал тебе тот человек и пытаться отплатить ему тем же!
Ооле вспомнил объятый ветром простор. Он вспомнил Озеро и скачку на Урагане, и заповедный бор, и историю про Великого Коня, и солнечную поляну, и чистый холод источника, и теплую тишину леса. Все это подарила ему Гали… Надо бы и ему подарить ей что-нибудь хорошее!..
- Медовую коврижку, - прошептал мальчик и, успокоенный, заснул.
А на следующий день он понял, что обязан Гали гораздо большим счастьем. Проснувшись, он услыхал, как отец за стеной говорил:
- Мальчишка теряет сознание от одного удара розгой! Неслыханно! И это будущий мужчина?!.. Будь я проклят, если он сегодня же не отправится вместе с братьями на урок фехтования! Там его научат мужественно переносить боль!..
Ооле подпрыгнул и чуть не завопил от радости. И, хотя на уроке фехтования ему досталось вдоволь и ударов, и насмешек, он молча смахивал слезы и, закусив губу, еще крепче стискивал рукоятку деревянного меча. Мальчик думал о том, что отец, может быть, заметит его усердие и станет учить своему ремеслу вместе с прочими братьями… но отец не спешил признать его достойным такой чести.
Чтобы сын не шатался без дела, отец отдал его в помощники пастуху. Вскоре Ооле научился ездить верхом не хуже Гали. Каждый день он тайком ездил на дальний берег озера к заповедному бору. Он подходил к Священной Сосне и обнимал смолистый ствол. Три просьбы было у мальчика. Первая - чтобы Небеса послали маме дочку. Вторая - чтобы отец взял его в ученики. Третья - чтобы… тут он горестно вздыхал. Он боялся, что третью его просьбу не в силах выполнить даже Небо.
Ну не мог он полюбить Гали! Не мог, как ни старался. Он пытался почаще вспоминать тот день, когда она впервые отвела его в лес… Но теперь он и сам мог ездить сюда сколько душе угодно! Он отдавал девочке все свои сладости, но и это не помогало. Даже наоборот. Гали привыкла, что Ооле носит ей угощение, и стала насмехаться над ним, обзывая "ухажером". Другие дети тоже начали дразниться. И прощать неблагодарную девчонку становилось все труднее…
А тем временем, первые два желания мальчика были исполнены.
Через пару лет у него появилась сестренка, еще через год - другая. А вскоре отец, видя, как ловко младший сын управляется с двумя малышками, сказал, что из него может получиться очень хорошая сиделка.
- Любой врач был бы рад иметь такого помощника, - сказал он.
- Он добрый мальчик, - вздохнула мать, - он один соглашается нянчиться с малютками. Его братья наотрез отказались делать женскую работу!..
- Готовность помочь - это прекрасное качество! - сказал отец.
С того дня Ооле больше не пас лошадей. Вместо этого он стал учиться ухаживать за больными: делать перевязки, подавать лекарства, кормить страдальцев с ложечки и развлекать их веселыми рассказами… Конечно, это было не то, о чем он мечтал. Ооле хотел стать великим ученым, как отец. Но он решил, что это невозможно. Несколько раз темными ночами он прокрадывался в классную комнату и пытался читать древние книги… но у него ничего не выходило! Наверно, отец прав, и он просто не годится в ученики!..
Тем временем его старшие братья один за другим покидали город. Они уезжали в другие города, в другие школы, чтобы там показать свои знания и добыть новые. Младший брат со слезами провожал их в дорогу. Он знал, что ему самому никогда не бывать в далеких чужих странах. Одно было отрадно: видя его слезы, братья становились добрее и, обнимая мальчика на прощанье, просили не плакать и сулили привезти ему в подарок какую-нибудь иноземную диковину.
Мальчик утирал слезы и спешил к своим больным. Рассказывая им смешные истории, он и сам помаленьку утешался. Ооле видел, что его труд не напрасен. Некоторые больные признавались, что он помог им даже больше, чем его отец!.. Ну, это они, конечно, так, по доброте своей говорили. Но мальчику было радостно принимать их благодарность. Как хорошо, что у него наконец-то появились друзья!
Так прошло несколько лет. Мальчик стал юношей и совсем свыкся со своей участью. Горожане полюбили его, а Ооле уже не обижался, когда больные ругались и кричали на него. Порой они могли и ударить… Но он понимал: это оттого, что им больно. Ему было их жаль. Он ведь и сам часто бывал болен и знал, как это неприятно.
Гали он тоже жалел. Он знал, что отец бьет ее и заставляет целыми днями торчать в мастерской. Где уж ей быть веселой и приветливой? Она по-прежнему ходила в обносках, чумазая и непричесанная. И завидовала другим девочкам. А Ооле изо всех сил старался на них не смотреть: эти девочки были тихие и скромные, они не ругались, носили чистые платьица и красиво заплетали волосы. Того и гляди они начнут ему нравиться! Тогда, пожалуй, придется бежать из города и жить где-нибудь в лесу, в землянке…
К счастью, ему не пришлось этого делать.
-
-
08.06.2010 в 19:17- Девчонка-то моя, - говорил он, - того и гляди меня переплюнет! Из-за одной ее лютни два музыканта поругались чуть не до драки!
В тот день у Гали был праздник. Распахнув окно мастерской, девушка уселась на подоконник, свесив ноги на улицу, и запела.
- Гали, осторожно, ты можешь упасть! - крикнул ей Ооле, когда проходил мимо ее дома.
- Ты тоже можешь, - со смехом отвечала Гали, - если не будешь смотреть под ноги!
- Никогда не видел тебя такой веселой! - улыбнулся юноша. - Что случилось?
- Отец сказал, я становлюсь мастером! - отвечала Гали. - На следующий год он возьмет меня с собой в путешествие!.. Погоди, я спущусь и расскажу все по порядку…
Она выбежала на улицу - как обычно, растрепанная и босая. Но ее лицо сияло улыбкой. Она и рта не успела раскрыть, как Ооле воскликнул:
- Ах, Гали, как я рад!..
- Чему же ты, интересно, рад? - удивилась Гали.
- Но ты же сейчас совсем другая! - отвечал он. - Ты такая добрая и приветливая… Теперь я уверен, что смогу тебя полюбить!..
На Гали словно ушат холодной воды вылили. Девушка перестала улыбаться. Лицо ее снова стало мрачным.
- Это еще зачем? - спросила она.
- Но… разве ты не помнишь нашу клятву? - растерялся Ооле. - Разве ты сама не стараешься полюбить меня?..
- Тебя? Вот еще! - фыркнула Гали. - Больно ты мне нужен! Когда я поеду в путешествие, я найду себе настоящего мужа - умного и ученого!
С такими словами Гали скрылась за дверью.
В тот же день юноша смело вошел в классную комнату.
- Что случилось, сынок? - спросил отец.
- Я хочу учиться!
Отец бережно закрыл старинный том и удивленно взглянул на юношу.
- Тебе мало того, чему я уже научил тебя? - спросил знаменитый ученый.
- Мало. Я хочу стать настоящим учёным, как ты.
- Ты думаешь, тебе это под силу? - с сомнением промолвил отец.
- Я не знаю. Но я должен… обязан попытаться!..
- Если бы здесь были твои братья, - покачал головой отец, - они рассказали бы тебе, что я строгий и беспощадный учитель. И наука моя не из легких. О, я знаю, ты добрый и прилежный юноша… Но этого мало. Настоящий врач должен иметь мужество, ведь он сражается с самой смертью!..
- Если бы мои братья были здесь, - проговорил в ответ Ооле, - они сказали бы тебе, что я научился владеть мечом, как воин, хотя мне и было нелегко, ведь я…
Он смутился и опустил голову.
- Продолжай, - велел отец.
- Я по-прежнему боюсь боли, - сознался юноша.
Он подумал, что все кончено. Сейчас отец назовет его трусишкой и откажет ему… Но знаменитый учёный молчал. Когда сын, наконец, осмелился взглянуть на отца, лицо у того было растерянное. Отец смотрел на него так, словно видел впервые.
- Ну что ж, - голос ученого дрогнул, - раз ты сам боишься боли, ты не станешь нарочно причинять ее другому…
Так для Ооле началась новая жизнь. Жизнь, о которой он так давно мечтал. Она не показалась юноше суровой или тягостной. Он готов был учиться сутки напролет, и усталому отцу приходилось умолять его прекратить урок. Вскоре Ооле мог только смеяться, вспоминая, как он мучился когда-то, пытаясь самостоятельно прочесть древние книги. Теперь он читал их свободно, хотя они и были написаны по-древневедански.
В те времена настоящим ученым считался только тот, кто изучал все науки. Поэтому, кроме медицины, юноша занимался историей, географией, астрономией, арифметикой и так далее. Вместо отдыха он учился играть на лютне и виоле. Очень часто во время занятий его отец внезапно замолкал на полуслове… Ученик поднимал голову от книги и видел, что отец молча смотрит на него, и взгляд ученого выражает сожаление.
- Ах, зачем я не начал учить этого мальчика раньше! – сказал как-то раз отец своей жене. - Теперь я вижу, что он самый способный из наших сыновей… Я уверен, что, когда он выучится, он превзойдет меня!
Вне себя от радости, Ооле выбежал из дому. Ему было просто необходимо рассказать кому-нибудь о своем счастье… И - вот удача! - юноша увидел, как ему навстречу по улице спешит Гали.
- Привет! - воскликнула девушка. - Какая радость, что я тебя встретила! Мой отец ушел куда-то, а я… мне надо… я должна немедленно показать ее кому-нибудь, иначе я лопну от счастья!
Тут юноша заметил, что Гали прижимает к груди лютню.
- Я наконец закончила ее, - сказала девушка, - вот, послушай!..
Она примостилась на чьем-то крыльце и заиграла. Ооле уже немного разбирался в инструментах и понял, что Гали и в самом деле удалось сделать замечательную лютню. Она звенела нежно, как лесной ручей. Звуки падали серебристыми каплями, осыпая склоненную голову девушки брызгами волшебного дождя. Гали, охваченная восторгом, подняла лицо и улыбнулась… Сердце юноши вздрогнуло.
- Гали, ты лучше всех! - воскликнул он потрясенно.
Гали очнулась и оборвала игру.
- Какой же я был глупый, - вздохнул Ооле, - я только сейчас разглядел тебя… До сих пор я видел красоту лишь в опрятных платьях и скромных улыбках… Спору нет, те девушки, должно быть, тоже хороши, но ты…
Он запрокинул голову и вздохнул, глядя в небеса.
- Ты слышишь песни земли, - промолвил он. - ты можешь передать их звуками своей музыки… В твоей душе горит драгоценный огонь, Гали…
- Частенько он больно обжигает меня, - заметила девушка.
- Ах, я знаю! - промолвил юноша. - Чтобы пламя не жгло тебя, оно должно кого-нибудь согревать…
- Как я могу согреть кого-то, когда мне самой холодно! - сказала Гали.
- Для этого кто-то должен согреть тебя!
- Кому я нужна!.. - нахмурилась Гали.
- Мне. Я люблю тебя… и я твой муж, в конце концов.
Гали чуть не выронила лютню от изумления.
- Муж?! - воскликнула она. - Ты?.. Ах, да, вспомнила…
Девушка взглянула на юношу с печальной усмешкой.
- Хорошая шутка, - молвила она.
- Я не шучу! Я помню нашу клятву и не собираюсь нарушать ее.
- Совсем спятил! - вздохнула Гали. - Разве можно принимать всерьез то, что мы тогда творили?..
- Нужно.
- Как мы сбежали из города? Как колобродили в лесу, не зная, откуда берутся дети? - засмеялась Гали, но смех ее был невесел. - Дурень ты, Ооле, безнадежный дурень!
- Можешь браниться, Гали, - сказал юноша, - но я теперь знаю, какая ты на самом деле. Ты больше меня не обманешь…
- Да ну тебя! - Гали вскочила с крыльца и, прижав к себе лютню, бросилась прочь.
Отбежав несколько шагов, девушка оглянулась, бросив на юношу угрюмый взгляд… и тотчас где-то рядом тихо стукнуло окно.
Ооле вздрогнул и огляделся. Показалось? Наверно… он вздохнул и побрел домой. На душе отчего-то сделалось тоскливо. Какое-то зловещее предчувствие закралось в сердце.
-
-
08.06.2010 в 19:18- Закрой книгу и иди за мной, - велел отец, и сын повиновался.
Отец повел его вниз. Из родительской спальни доносился плач матери… а на улице перед домом юношу ждала негодующая толпа.
Тут были родственники и соседи и жители других улиц. Их лица выражали гнев и осуждение. При виде юноши толпа подалась вперед, но один из старейшин преградил ей путь.
- Мы должны судить преступника по закону нашего города. Ведите его на площадь.
Ооле повернулся было к отцу, чтобы спросить - что происходит, но тот вернулся в дом, громко захлопнув дверь. Несколько человек схватили жертву и повлекли за собой.
На площади уже собрался весь город. Посередине было оставлено место. Там восседали старейшины, а перед ними стояла… Гали!
- Что здесь происходит?! - вскричал Ооле, с ужасом глядя на неё.
Он с трудом узнал ее - так она была избита.
- А то ты не знаешь, распутник! - откуда ни возьмись, в середину круга выскочил отец Гали; его лицо было багровым от вина и ярости.
Музыкальный мастер размахнулся и влепил юноше пощечину.
- Негодяй! Подлец! Мерзавец! - вопил мастер, отвешивая оторопевшему Ооле новые и новые оплеухи.
Толпа кругом одобрительно шумела. Старейшины призвали народ к молчанию.
- Пусть юноша говорит первый, - молвил в наступившей тишине один из старцев.
- Что я должен сказать? - спросил подсудимый.
По толпе пробежал гул возмущения.
- Ты и твоя… - старец замялся, - словом, ты и эта девица… вы обвиняетесь в том, что запятнали свою честь преступной любовью, скрепив оный грех кощунственной клятвой…
- Что?.. Какая любовь?.. - растерялся Ооле.
- Ты должен не спрашивать, а отвечать, - произнес старец. - Признаешся ли ты в том, что вам с этой девицей случалось удаляться вдвоем в безлюдные места и там, наедине…
Ооле и Гали вскрикнули от ужаса. Они все поняли.
- О, Небеса! Нас действительно подслушивали! - прошептал юноша.
Гали закрыла лицо руками.
- Они признаются! - злорадно взревела толпа.
Гали бросила на старейшин взгляд, полный ненависти. Она повернулась к народу, и первый ряд зрителей попятился. А Гали кинулась на какого-то юношу и выхватила у него из ножен меч.
Народ ахнул.
- С дороги! - крикнула Гали.
Люди шарахнулись в стороны, и девушка, подняв меч, устремилась долой с площади.
- Гали, постой! - воскликнул Ооле, бросаясь вдогонку, но толпа снова сомкнулась, не дав ему пройти.
- Ах, так! - сказал он и обернулся к старейшинам.
- Вы, собиратели сплетен, слушайте, - проговорил он, едва сдерживая гнев. - Да, я поклялся любить эту бедную девушку. Но любви не было между нами. И много слез пролил я, пытаясь исполнить свою клятву, которую дал, когда был ребенком!
- Ребенком?.. - переспросили старцы.
…Спустя час все понявшие и раскаявшиеся горожане, обыскав весь город, прибежали к старейшинам.
- Её нигде нет! - сказали они. - Ах, бедная девочка, что она задумала?!
- Горе нам! - молвили старейшины. - Несчастная девица, должно быть, сбежала из города!
Музыкальный мастер с ужасными стонами рвал на себе волосы.
Ооле и еще несколько мужчин, оседлав самых резвых коней, поскакали на поиски.
- Она ускакала верхом! - сказал кто-то. - Смотрите, вот следы ее коня!..
- Она скакала вдоль Озера…
- А дальше?
- Следы теряются в траве!
- Нужно разделиться!
Отряд разъехался. Ооле, погоняя скакуна, летел к заповедному бору. На опушке он остановился и, спешившись, упал на колени у Священной Сосны.
- О, Небеса! - взмолился он. - Исполните мою четвертую просьбу! Помогите мне найти мою Гали!
Ооле вернулся в город заполночь. Город не спал, ожидая вестей. И он их дождался.
Один из тех, кто поехал на поиск бедной девушки, привёз ленточку из её косы, которую нашёл на дереве у трясины Дальнего болота. Все онемели от горя. Отец Гали схватился за сердце и ничком упал на мостовую.
А Ооле страшно побледнел, но не произнёс ни звука. Спрыгнув с коня, он хотел было подойти к музыкальному мастеру, но ноги его не держали. Соседи не привели, а скорее притащили бедного юношу домой. Там его уложили в постель. Отец и мать и другие родственники хлопотали над ним день и ночь, а Ооле лежал, как каменный, не шевелясь, не плача, не говоря ни слова.
Так прошла неделя. Даже отец, великий врач, ничем не смог помочь своему несчастному сыну и уже совсем отчаялся, глядя как он угасает, словно свечка. Но на восьмой день Ооле неожиданно поднялся, оделся и попросил хлеба, а потом отправился в дом музыкального мастера, который находился на грани между жизнью и смертью.
Ооле стал ухаживать за больным и в конце концов поставил своего бывшего недруга на ноги. Когда отец Гали немного пришёл в себя, юноша пошел к другим недужным. У их постелей он чувствовал себя лучше. Облегчая чужую боль, он ненадолго забывал о своей. Учёбу он бросил. Отец ласково пенял ему на то, что, имея такой талант, человеку негоже оставлять его в небрежении… но Ооле не хотел ничего слышать.
Вскоре в город начали возвращаться его старшие братья - те, которые уехали первыми. Они повзрослели, поумнели и сделались настоящими учеными. Они радостно приветствовали младшего брата и грустно качали головами, слушая рассказы отца о случившемся недавно несчастье.
Ооле был рад их приезду. Они всеми силами старались развеселить младшего брата, рассказывая о дальних странах. Они намекали, что, если он продолжит учиться, он тоже сможет побывать везде, где захочет. Ооле делал вид, что слушает. На самом деле, он просто сидел и смотрел на родные лица, потому что в тепле дружеской беседы слегка оживала его оледеневшая душа.
Свою лютню и виолу он запер в темный чулан. Вскоре отцу наскучило убеждать младшего сына продолжать учение.
- Как был он неудалый, так и остался, - сказал он, махнув рукой.
А город продолжал жить, как ни в чём не бывало. Городские сплетницы больше не смаковали печальные подробности гибели дочки музыкального мастера, да и у мужчин, собиравшихся по вечерам в городском трактире, находились другие темы для разговоров за кружечкой пива.
Но для несчастного Ооле время словно остановилось. Тот страшный вечер окутал его душу нескончаемой тьмой, и после ночи, не дающей отдохновения, не наступал рассвет.
Ооле часто покидал город и уходил к Священной сосне. Садясь у её подножия, он смотрел на озеро, на лес… Воспоминания ранили его сердце, и слёзы лились из глаз, и весь мир плакал вместе с ним. Ооле прижимался щекой к шершавому стволу сосны. Просьба у него была одна:
- Пусть там, где живёт теперь душа Гали, ей будет хорошо!...
Вот такая печальная история произошла в Лесном городе много лет назад.
Конец.
-
-
08.06.2010 в 19:42Грустно как...Но зато очень красиво! Спасибо!
Блин, как все-таки грустно...
Замечательная сказка. Правда, все как в жизни. Все твои сказки очень поучительны, в самом хорошем смысле слова. Я их сохраню в файле и буду перечитывать, когда в очередной раз увязну в болоте жалости к себе ... Чтобы вспоминать, как на самом деле надо жить.
-
-
08.06.2010 в 19:44-
-
08.06.2010 в 20:52С нетерпением жду две оставшиеся истории.
-
-
08.06.2010 в 20:54-
-
08.06.2010 в 21:16-
-
08.06.2010 в 21:34-
-
08.06.2010 в 21:41Lena Eagle, давай, не останавливайся на достигнутом)))
-
-
08.06.2010 в 21:51А рисунок чем написан? После графики так непривычно в краске ))))
-
-
08.06.2010 в 22:32А! Я все поняла! Как хорошо! *хлопает в ладоши*
Нея догадливее меня - я вообще не доперла про сайд...
-
-
08.06.2010 в 22:57Франческа-Мария, сестра милосердия, не сайд. Это приквел... Блин, проболталась)))
А другие части теперь не выложишь, потому что история Ооле была размазана тонким слоем по всему роману. Если из гобелена выдернуть несколько ниток, то он станет дырявый. Мне теперь всё надо переписывать. И, чес гря, я уже задумалась над этим, потому что только что немного перечитала свой охренительный трёхсотпятидесятистраничный опус... Блин, нравится мне этот Ивар. До сих пор нравится... Правда, сейчас я его более живым увидела, а не ходячим сборником нечеловеческих совершенств. А уж другие персонажи... Особенно пони Подарок и лягушка Жабита, конечно. Мама уже давно плачет: напиши да напиши)))
-
-
08.06.2010 в 23:00ой, а можно я тоже поплачу
-
-
08.06.2010 в 23:09-
-
08.06.2010 в 23:41Насчет приквела, раз уж ты сама проболталась, меня навело на эту мысль то, что мальчика не взяли играть в королей и его странно обретенное имя. Вечно я к делалям цепляюсь ))))) Это специально было сделано?
А "С добрым утром" это про кого? Я сегодня туплю, ага )))
-
-
09.06.2010 в 00:39-
-
09.06.2010 в 01:08Название странное.....))))))
-
-
09.06.2010 в 16:53Пока Морвен отсутствует, поясню. И вовсе это не все говорили, а только лишь в одном издательстве, куда она отправила свое творение. Широкая общественность о нем и не знала. Не было в те времена дневника, да и интернет не использовали так широко. Надо сказать, что после такого отзыва Морвен как-то надолго остыла к своей сказке, только я время от времени канючила о возвращении к любимым героям. Похоже сейчас наступил некий новый этап, видимо, все должно вылежаться, будем надеяться.
-
-
09.06.2010 в 18:12будем надеяться уже ))))
-
-
10.06.2010 в 10:21